Почему первой реакцией на латиницу стала «saebiz»

Расул Жумалы.

Фото: ratel.kz
Расул Жумалы.

Представленный первый вариант алфавита казахского языка на латинице вызвал ажиотаж в социальных сетях и разделил казахстанцев на два лагеря: одни были за, другие против. В числе тех, кого не устроил подход разработчиков, был и политолог Расул Жумалы, резко высказавшийся об этом на своей странице в Facebook. Свою позицию он объяснил в интервью Forbes.kz.

F: Расул, вы выступали против первого представленного разработчиками варианта казахского алфавита на латинском. Что конкретно вас в нём не устроило?

— Не один я был недоволен. В СМИ, в социальных сетях были критические комментарии многих ученых, экспертов, педагогов.

Предложенный вариант не прошёл коллективного обсуждения всех членов экспертной группы, куда, например, также входят Дос Кошим и Айдос Сарым. Разработчики, поспешив, поставили всех перед фактом. Предложенный вариант не соответствовал трём принципам, на которых должен основываться новый алфавит. Эти принципы были разработаны экспертной комиссией при обсуждении, каким должен быть казахский алфавит на латинице.

Во-первых, алфавит должен быть удобным, легким в написании и чтении, а также в полной мере отображать фонетические особенности казахского языка.

Во-вторых, по возможности надо придерживаться принципа «один звук — один знак». В казахском языке 28 звуков, но при этом 42 буквы на кириллице.

В-третьих, надо постараться уместить алфавит в существующую QWERTY-клавиатуру без включения дополнительных символов. Но третье условие не являлось принципиальным, и если возникнет противоречие между подходами, приоритет будет отдаваться первым двум.

Разработчики же, насколько я понял, взяли за приоритет третий принцип — любой ценой уместить алфавит в клавиатуру. Отсюда – обилие диграфов, то есть передачи одного звука посредством двух букв. Отсюда же – появление жёсткой критики в экспертных кругах и соцсетях, демотиваторов вроде «saebiz».

F: Второй вариант казахского алфавита на латинице, который, по всей видимости, и будет принят, проскочил как-то незаметно, бурных возмущений он не вызвал. Получается, он более приемлем?

— Я бы не согласился, что он проскочил незаметно. Да, этот вариант существенно лучше прежнего и сфокусирован на том, чтобы передать специфические звуки через апострофы. Однако и это усложняет процесс письма и чтения. В частности, он затрудняет возможность обмена информацией, поиска сведений в том же интернете. Поисковик выдает «зеро».

Надо найти золотую середину, поэтому очень важно учитывать мнение всех членов экспертной группы. Есть немало более удачных вариантов, одним из которых является предложенный академиком Абдуали Кайдаровым. Это один из самых авторитетных филологов. Он разработал казахский алфавит на латинице еще в 90-х.

Более того, помимо обсуждений, должны быть практические исследования с участием школьников, студентов и учителей на предмет лёгкости понимания, чтения, написания. Результаты исследования дадут наглядные плюсы и минусы предложенного алфавита, что даст возможность выбрать наиболее подходящий вариант.  

F: Почему, на ваш взгляд, так важен переход казахского языка на латинский алфавит и что это даст обществу и самому языку?

— Думаю, переход на латиницу ни у кого не вызывает сомнения. Конечно, есть некоторые представители интеллигенции, которые считают, что, возможно, надо ещё подождать. Но вопрос о переходе на латиницу возник не в прошлом году, и не в 2012, когда об этом заявил президент. О необходимости перехода на латиницу говорили ещё в 90-х.

Дело в том, что кириллица наносит серьёзный ущерб казахскому языку. Этот процесс происходит с 1939 по сей день. Кириллица непригодна для казахского языка, она портит его природу и коверкает заимствования. Внешний мир мы открываем через кириллицу. Есть «Пари» и «Бейджин», но мы принимаем заимствования через русский язык — Париж и Пекин. Даже само название «Казахстан» во многих языках передается через кириллицу. У арабов, например, есть звук «қ», но они не говорят «Қазақстан» — они говорят «Казакистан».

F: Вы не думаете, что переход на латиницу вызовет ещё больше трудностей в изучении казахского языка для тех, кто находится в процессе? Возможно, имеет смысл подождать, пока население массово заговорит на казахском?

— Я знаком с такой позицией. Например, уважаемый Мухтар Шаханов так считает. Я эту позицию понимаю, но не разделяю.

Конечно, было бы прекрасно, если 100% населения Казахстана овладело казахским языком, и уже потом переводили его на латинскую графику. Но если вы за 26 лет на кириллице не выучили язык, где гарантия, что вы выучите язык по прошествии еще 26 лет?

Я думаю, что незнание языка – это выбор и решение отдельного гражданина. И почему от этого выбора и решения должна зависеть языковая среда казахского народа? Нет большого смысла ждать. Куда более ценно сохранить природу казахского языка.

Я слышал жалобы, что учебники не те, методика не подходит, времени нет, языковая среда не очень дружелюбна. Возможно, где-то эти жалобы и оправданы, но за 26 лет уже можно было выучить язык, поэтому, я считаю, это больше отговорки. Как сказал президент,  за три года и медведя можно научить языку.

Здесь вопрос личного подхода граждан. Кому надо, тот уже заговорил на казахском. Некоторые области полностью перешли на казахский язык. Возьмите, к примеру, Шымкент, Кызылорду и Актау. Там без знания казахского языка карьеру не построишь. Это уже вопрос конкурентоспособности самого гражданина, а не требование закона.

Ладно, старшее и среднее поколение, — возможно, поезд ушёл, ментальность не та. Но подрастает новое поколение. Через 5-10 лет языковая среда будет другой. И впишутся ли они в неё?

F: Но знание или незнание казахского языка и так делает разобщённым даже самих казахов. Не увеличит ли пропасть между ними переход на латинский алфавит?

— Нацию единой делает язык. Во Франции множество этносов, но французской нацией её делает французский язык. Представьте Российскую Федерацию, которая состоит из разных автономий и республик без русского языка. Что будет?

Язык – это консолидирующий фактор, но у нас, к сожалению, так сложилось, что язык является фактором разобщения. Многие русскоязычные казахи пытаются восполнить ущерб и учат казахский.

И здесь уже – выбор самих граждан, если, конечно, они связывают своё будущее с Казахстаном. Я думаю, знание казахского языка открывает широкие двери для возможностей.

F: В прошлом году во время обсуждения земельной реформы и реакции на неё очевидной стала слабая информационная безопасность, и даже полное её отсутствие. Прошло больше года. Как вы оцениваете соотношение влияния российских медиа и отечественных СМИ?

— Качество отечественного контента растёт, но очень медленно. И надо понимать, что российские и казахстанские СМИ находятся в разных весовых категориях. У России 140-милионая аудитория, у Казахстана всего 18 миллионов. Отсюда и разное финансирование, которое влияет и на стимул.  

Для того, чтобы казахстанский контент был лучше, во-первых, нужна государственная поддержка наших СМИ. Например, бюджет одной только российской РТР больше, чем финансирование государственных каналов и госзаказ на всю информационную политику в РК. Но размещать госзаказ надо не в тех СМИ, которые хвалят депутатов, а в тех, которые имеют популярность и доверие среди казахстанцев. Здесь нужна честная конкуренция.

Во-вторых, необходимо регулирование вещания иностранных. Я думаю, нет ни одного государства, которое настежь распахивает двери влиянию иностранного СМИ.

Опять же, окружающий мир мы воспринимаем через призму России. А потом, когда люди едут воевать на Донбасс, удивляемся. Это граждане виноваты или это ответственность государства, которое позволило пропагандистским материалам забивать голову гражданам?!

Должен быть баланс — 50% казахстанского контента и остальное – иностранный: пару каналов российских, пару украинских. Почему об Украине мы должны узнавать пережеванный вариант из России? Один-два европейских канала, турецкий, соседних республик. Здесь еще и вопрос права граждан на получение информации с различных источников.

Информационное влияние – один из важных инструментов стратегического порядка. И государство должно заниматься информационной безопасностью. Россия не пускает никого в информационное пространство, и США в том числе. Почему в Казахстане должно быть по-другому?

F: Как вы оцениваете возникшее напряжение в отношениях Казахстана с Кыргызстаном?

— Эти вопросы должно решить руководство двух стран в доверительной обстановке, без участия и вмешательства со стороны третьего государства, прежде всего, России. В речах Атамбаева чувствуется тень России.

Опять же, сильно напрягаться по поводу информационных вбросов уходящего президента не стоит. Между соседями бывают трения. Есть целый ворох проблем, связанных с Таможенным союзом, есть кабальные условия, навязанные Россией.

Возможно, в Кыргызстане надо назначить сильного посла, каким в свое время был Мухтар Шаханов, который многие вопросы мог решать, не доводя до таких кризисных ситуаций.

F: Многие казахстанцы с восторгом восприняли заявления Атамбаева, поддерживали его. Как вы считаете, почему так произошло?

— Есть определённая усталость в обществе, и, наверное, запрос на оппозицию. Атамбаев выступал как оппозиционный лидер, который, в отличие от наших доморощенных оппозиционеров, что думает, то и сказал в лицо. Многим людям понравилось: давно не слышали резкой критики. Но моя точка зрения такова — это наши внутренние дела.

У нас немало проблем с демократией, с правами человека, с коррупцией и так далее, но это внутренние дела казахов, а не президента или политика другой страны. Пусть кыргызы сначала разберутся со своими проблемами. А мы здесь сами как-нибудь решим.

: Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter
52206 просмотров
Поделиться этой публикацией в соцсетях:
Об авторе:

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить